Республикалық қоғамдық-медициналық апталық газеті

СЛАВА ПРОШЛЫХ ЛЕТ


3 февраля 2017, 03:48 | 3 610 просмотров



Как много знающих как жить…

Как мало счастливо живущих

 Люди старшего поколения наверняка помнят ленту  Григория Васильевича Александрова из ряда советской киноклассики «Цирк», 1936 года выпуска, в котором есть замечательный кадр: неувядающая мегазвезда советского экрана Любовь Орлова рядом с Сергеем Столяровым, а между ними  на руках уместился маленький темнокожий мальчуган. Это  Джеймс Паттерсон, в два года прекрасно справившийся со своей небольшой ролью,  сын американского негра Ллойда Паттерсона - одного из первых темнокожих советских граждан.

Ллойд Уолтон Паттерсон (Lloyd Walton Patterson) (1911–1942), уроженец Нью-Йорка, выпускник театрального колледжа, актер и художник. Он приехал в СССР в 1932-м в эпоху «Великой депрессии», в составе негритянской труппы Джеймса Хьюза, мечтавшего создать в стране Советов свой театр. Кроме того, группа прогрессивных деятелей литературы и искусства приехала из США в Советский Союз с целью сыграть в картине «Черный и белый», которая должна была сниматься на «Межрабпромфильме». Однако, эти планы не осуществились.

Ллойду было  всего-то 22 года, когда он стал советским гражданином. Он прекрасно играл на рояле, сильный футболист, этот спортивный парень отлично играл в бейсбол. Но ни актерская профессия, ни карьера спортсмена его никак не привлекали. Все эти перспективы он считал для себя несерьёзным занятием. Небывалый трудовой энтузиазм, всеобщий подъём, кипение строек первых пятилеток так увлекли и поразили негретянского юношу, что он решил остаться в стране, настолько пришедшей ему по сердцу.

А потому наш американский друг решил заниматься тем делом, которое считал  наиболее необходимым, полезным для многих других.

Сначала Ллойд приступил к работе в тресте «Малярстрой». Интересно, что соотечественники с пониманием отнеслись к его выбору, ведь Ллойд оставался в стране, где все было в новинку и в диковинку, а все советские люди - так это первопроходцы истории.

Вскоре Паттерсона, как знающего английский язык, пригласили работать в ЦК МОПРа (Международная организация помощи рабочим). Ему приходилось много ездить по советской стране и рассказывать о своей далекой родине. Толпы народа собирались послушать живого негра, воспользоваться счастливым случаем просто пожать ему руку. Особенно много говорил Ллойд о положении темнокожих людей в Америке, о куклукс-клане, о своей соседке, которую сожгли  люди в белых балахонах, с прорезями для глаз в остроконечных колпаках. Слушатели, в подавляющем большинстве пережившие и гражданскую войну, и голод, и разруху, и перегибы коллективизации, близко к сердцу воспринимали боль и трагедию далекой Америки, искренне рыдали, аплодируя рассказчику. Конечно, как отзывчатые люди, они хотели помогать чернокожему населению  заокеанской страны, вот только чем, не знали.

Зато работницы одного из детских садов столицы Белоруссии - Минска, узнав, что вместе с Ллойдом ездит его маленький сынишка, предложили взять малыша в детский сад, разумеется, бесплатно.

Пока Ллойд Паттерсон ездил по стране и рассказывал о своей родине, причем рассказывал честно – так говорят с друзьями, далекая Америка становилась ближе к России. Он связывал свою страну с Россией. И для себя он открывал эту часть загадочного континента.  «Вы не можите любить эту страну, как я, вы привыкли к этим людям, к их доброте, к их отзывчивости, -  говорил он друзьям. Он влюбился в Россию. И выполнял достойную миссию. А любовь – понятие всегда конкретное.

Может быть, - кто знает! - главной причиной, побудившей Паттерсона остаться в Советском Союзе, было знакомство с чудесной девушкой Верой Араловой – дочерью разведчика Первой Конной армии С.М.Буденного.

Он страстно влюбился и не захотел потерять эту умную, талантливую, общительную Верочку Аралову - театральную художницу, работницу Московской киностудии. Здесь же, на киностудии, и произошла их первая и судьбоносная встреча. Кстати, языковых проблем между Верой и Ллойдом не возникало. Вера знала английский в совершенстве. И между молодыми людьми пробежала, нет, пролетела искра взаимных чувств. Собствеено, дело оставалось за малым: получить родительское благословение. Ни ему, ни Вере и в голову не приходила дурная мысль, что можно соединить свои судьбы вопреки воле родителей. Мама Веры дала согласие быстро, а вот Ллойд написал своей маме письмо и стал ждать день на день ответа.

Наконец он пришел. Это было короткое письмецо от Маргариты Глэско, малограмотной мамы, которая в нескольких строках ободрила сына: «Если в этой женщине – твоя судьба, да будет так!»

Вчитаемся в сухие строчки автобиографии Ллойда Паттерсона: «Мой отец Арчи Паттерсон, маляр по профессии, умер, когда мне было 3 месяца. С тех пор я жил на иждевении матери. Жизнь матери была жизнью одной из тысяч негритянских женщин в Америке, в непосильном труде добывающих себе средства к существованию. Я исключительно связывал мать. Ей было очень трудно найти работу, имея маленького ребенка на руках. Когда мне было 7 лет, мать вторично вышла замуж за Стивена Бласко, но вскоре моего отчима забрали на войну, откуда он вернулся больной, отравленный газами и прожил после этого семь лет. Опять мы с матерью остались вдвоём. Моя мать, будучи сама малограмотной, непременно хотела, чтобы я получил образование…»

Забегу вперед, скажу, что переписка между сыном и матерью оборвалась в 1941 году. Маргарите Глэско было не дано узнать как погиб её любящий сын, хотя она пережила его на шесть лет.

А пока все герои моей истории живы. Пока молодожены дышали любовью, и все проблемы быта ими отметались в стороны. Жили в съёмной комнатке деревянного дома без удобств. Когда родился их первинец Джим (17 июля 1933), приходилось зимой по морозцу бегать  к  колонке за водой. Был случай, когда, не дождавшись хозяйки, они затопили печь и черный дым повалил в комнату. Соседям показалось, что начался пожар! А на самом деле, молодые люди забыли открыть заслонку, о существовании которой они не догадывались.

После работы в ЦК МОПРа, Ллойд начал работать диктором отдела радиовещания на Северную Америку во Всесоюзном комитете по радиофикации и радиовещанию при Совете Народных Комиссаров СССР.

Ллойд изучал русский язык, много полезного давала ему дружба с диктором радио Юрием Левитаном. Работая на радио, чьи передачи не были предназначены для советских радиослушателей, а для зарубежной аудитории, так как они шли на ангийском языке, вскоре диктор Ллойд Паттерсон стал весьма популярным. И реакция слушателей радиопередач была скорее необычайно восторженной, они писали в редакцию: «Где вы нашли в России диктора с таким потрясающим произношением?»

Вера Ипполитовна Аралова служила художницей в театре Всеволода Мейерхольда. Затем  перешла работать на ВДНХ, которой еще не было. Она готовила к открытию выставки экспозицию в павиьоне культуры.

У Джеймса (Джима) появились еще два брата: Ллойд (Ллойд-Джуниор, 1935 года рождения - погиб в автокатастрофе в Ленинграде 18 декабря 1960 года) и Том (1937 года рождения), впоследствии стал ведущим советским оператором на телевидении. Перед войной Джеймс был принят в музыкальную школу им. Гнесиных по классу виолончели.

Таким образом в семье Паттерсонов росли три богатыря. И что удивительно: дети родителей совершенно не связывали. Их первинцу было еще восемь месяцев, когда он впервые отправился вместе с папой и мамой в путешествие. В этой семье с детства к мальчикам относились с полной серьезностью, уважали их мнение, их самостоятельность. Уважали в них людей. В этом кроется главный секрет воспитания интернациональной семьи.

Как-то приходит с улицы Том и, рыдая, оповестил маму, что его побили мальчишки.  «Пойди, дай сдачи, - напутствовала мать, - не пойду же я тебя защищать!» Том убежал, и некоторое время спустя вернулся весь сияющий: «Я победил!»

Один из сыновей – Джим стал кинозвездой. Мама согласилась на этот эксперимент, но с условием: чтобы режиссер Григорий Александров ничего от ребенка не требовал, как будет себя вести в кадре – так и хорошо. После фильма, как только Вера Ипполитовна с Джимом выходили на улицу погулять, так сразу собиралась толпа, многие спрашивали у неё, где ж это она так хорошо выучила русский язык.

Утром  в воскресенье 22 июня 1941 года Джима отправили в магазин за сахаром. Он очень долго не возвращался, что вызвало тревогу у взрослых. Наконец раздался звонок в дверь. С порога Джим, увешанный пакетами, выпалил:

- Мама! Тетеньки в очереди сказали: «Купи все, что можешь, - впрок. Мама не заругается, потому что война началась».

Ллойд Паттерсон, в связи со службой во Всесоюзном Радиокомитете, остался в Москве,  а молодая мать с малышами была эвакуирована на восток и 1941-1943 годы все три брата провели в детском доме на Урале в селе Кашино под Свердловском.

Война отняла у Веры Араловой любящего мужа да что там говорить, даже право переписки с ним. Писать письма на иностранном языке было невозможно – цензура уничтожила бы все письма, а Ллойд на русском много писать не мог. Им пришлось ограничиться фототелеграммами: пусть две, три фразы, но зато написанные знакомым подчерком.

В октябре 1941 года именно около телеграфа, в Москве, в центре города, Ллойд был контужен взрывом немецкой авиабомбы. Взрывной волной его подбросило в воздух и ударило спиной об стену здания. Он потерял сознание. Его хотели сразу же везти в госпиталь, а он не разрешил. Позже снова предлагали лечиться, он заявлял, как солдаты на передовой: «Вот закончится война – вылечимся».

А потом их редакцию перевели на Дальний Восток, в Комсомольск - на - Амуре. Естественно, его не хотели брать, хотя голос его был необходим, американцы верили его голосу, и он это знал. Но с каждым вздохом коварная болезнь давала о себе знать. И все же он настоял, чтобы ехать вместе с коллективом радиокомитета. Ведь по большому счету Ллойд привык всегда делать то, что необходимо, а тут еще мечты об обязательном посещении города-легенды Комсомольска. Конечно, представлял тяготы передвижения с одного конца великой страны в другой, усугубившую поездку студеной зимой 1941-го и серьезные последствия контузии. Но кто расскажет американцам правду о войне как ни он?! В этом была его миссия.

По дороге на новое место работы он успел заехать в Свердловск, чтобы последний раз увидеть свою Верочку и дорогих пацанов. Хотя встреча та вышла короткой, но перед самым отъездом  муж и жена пошли на дровяной склад. Уходя со склада, увидели лошадь, которая тащила в гору перегруженный дровами воз. И тогда случилось не предвиденное. Лошадь не выдержала, попятилась, упала и покатилась с горы…

В поезде Ллойд почти не слазил с полки, у него болела голова, он почти ничего не ел. Но когда ему предложили остаться в Хабаровске, чтобы подлечиться – снова отказался. Он уже решил, что будет делать свое дело, пока есть силы. Разве тем, кто в окопах, кто на переднем крае обороны, кто днем и ночью сражается с фашизмом легче?!

Прибыв  в г. Комсомольск-на-Амуре Ллойд Паттерсон приступил к работе диктором, в филиале радиокомитета, вещавшем на Китай, Великобританию и США. В начале марта 1942 г. во время одной из передач он потерял сознание. Умер 9 марта 1942 г. Ему шёл 32 год.

Он умер, а его семью, его мальчишек всё еще согревали те дрова, что заготовил для них папа Ллойд.

Когда товарищ по работе Михаил Шалашников появился в Свердловске  с трагической вестью, Вера, увидев его на пороге своей квартиры, сразу все поняла. Она не плакала, не голосила и даже распрашивать ни о чём не смогла. За её спиной стояли трое мальчиков, которых надо было вырастить настоящими людьми. Хотя бы такими, каким был их отец. И она эту трудную задачу выполнила, не предав своей любви.

В. И. Аралова - Паттерсон стала заслуженным художником РСФСР. Мастер сценического костюма, чьи театральные работы знали не только у нас в Советском Союзе, но и в Греции, Турции, Египте, Индии… Она была награждена орденом Дружбы народов, удостоена звания лауреата премии им. Дж. Неру.

В Комсомольск-на-Амуре могилы Ллойда Паттерсона нет – на месте бывшего кладбища шумит листвой огромный парк. Но зато в 1988 году на здании радиокомитета была установлена мемориальная доска с его барельефом и надписью: «Здесь в 1941-1942 гг. работал и умер Ллойд Паттерсон. Интернационалист. Диктор Всесоюзного радио».

Много лет спустя самому знаменитому сыну Ллойда – Джеймсу Ллойдовичу Паттерсону, писателю и поэту, единственному из трех сыновей помнившему образ отца, довелось побывать в Комсомольск-на-Амуре, возложить цветы и поклониться мемориальной доске. И здесь в последнем городе жизни отца, он прочел стихи о своей бабушке Маргарите Глэско, которую никогда не видел. Таким образом, этот поэтический жест стал мостом памяти, что соеденил навсегда три поколения Паттерсонов.

За плечами Джеймса учёба и служба на флоте. Он выпускник Рижского Нахимовского военно-морского училища (1951).

В 1951 году поступил в Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского и на третьем курсе перевёлся в 1-е ВВМУ (с 1953 - ВМУПП - Высшее военно-морское училище подводного плавания), на штурманский факультет. В 1955 году окончил ВМУПП по специальности «штурман-подводник».

31 августа 1955 ему было присвоено воинское звание «лейтенант»; в октябре 1955 г. вступил в должность командира рулевой группы БЧ-1 подводной лодки «С-96» 151-й бригады 21-й дивизии подводных лодок Черноморского флота.

В октябре 1957 года Джеймсу Паттерсону было присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант».

В апреле 1958 года он уволен в запас по сокращению штатов.

В 1964 году поступил в Литературный институт им. А. М. Горького.  Как у прозаика и поэта в его творческом  списке  несколько интересных изданий, среди них  книга новелл «Хроника левой руки», «Дыхание лиственницы», поэтических сборников «Россия. Африка», «Рождение ливня», «Взаимодействие», «Зимние ласточки», «Красная линия», «Залив Доброго начала», «Ночные стрекозы».

На творчество молодого поэта обратили внимание Михаил Светлов, Ярослав Беляков, Константин Ваншенкин, Герман Флоров - ответственный секретарь объединения поэтов Союза писателей СССР. Именно по их рекомендации Джим Паттерсон был принят в Союз писателей. В творческой карточке поэта обозначен год вступления - 1967-й. И уже с удостоверением члена Союза писателей Джим Паттерсон исколесил всю страну вдоль и поперек: побывал в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке, на всех важнейших молодежных стройках - в Тюмени, на БАМе, в Нижнеагарске, Тынде, на сибирских реках, видел огни Нурека.

В 1994 году вместе с матерью Джеймс Паттерсон иммигрировали в США и поселились в районе Вашингтона. У матери и сына началась новая глава их жизни. Было известно, что Джим с выставкой картин своей матери ездил по стране, зарабатывал  деньги. Пробовал он сниматься и в кино, но из этого ничего не вышло.

Однажды другу семьи довелось побывать у Паттерсонов дома, в квартире около Капитолия. Квартира была большая, вся уставленная картинами Веры Ипполитовны. Много картин было очень больших размеров. А больше в квартире почти ничего не было. Нельзя  сказать, что все выглядело очень бедно, но как-то пустовато и неуютно, несмотря, что много пространства было заставлено картинами. Вера Ипполитовна с упоением рассказывала о продажах картин и новых заказах. Когда Джим вышел, добавила, что должна продолжать жить и работать, потому что Джимка ничего не зарабатывает.

Хотя к тому времени Джим Паттерсон уже издал свой сборник стихов на английском и даже получил какой-то американский престижный поэтический приз с какой-то небольшой премией. Как сказал сам Джим, английский, очевидно, был в нем изначально, но спал, а в нужное время проснулся и вышел наружу, да еще в виде поэтического слова. Но денег его литературное творчество практически не приносило.

25 августа 2001 года земной путь В.И.Араловой-Паттерсон завершился.

О смерти матери сын никому не рассказывал. Сам он остался, по-видимому, без средств к существованию. Начал занимать деньги у своих родственников, отдать, очевидно, не мог, переругался с ними и прекратил общаться. Пошел по знакомым, одолжил какую-то сумму, не отдал. Одним словом, всеми возможными способами старался заработать на жизнь. Новая родина не торопилась признавать своего нового героя. Как выяснилось, жить в Америке ничуть не легче, чем в России…

Заканчивая рассказ о судьбе известного человека и не обделенного славой, хотелось бы привести маленькую цитату из воспоминаний о Джиме его бывших соучеников по Рижскому нахимовскому училищу.

«Джим Паттерсон закончил свой жизненный путь в той хвастающейся своим благополучием стране, как простой, бедствующий, несчастный негр, без почестей и общественного внимания. Однако мы, нахимовцы Рижского нахимовского училища, курсанты Первого Балтийского ВВМУПП, офицеры-подводники, все те, которые знали его лично или слышали о нём, будем помнить этого славного, скромного парня, так и не нашедшего своего жизненного счастья на нашей грешной Земле».

Автор:
Андрей БЕРЕЗИН, писатель-историк