Республикалық қоғамдық-медициналық апталық газеті

О КАЗАХСКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ – НАЧИСТОТУ


9 августа 2013, 06:53 | 2 396 просмотров



Тема нашего очередного экспертного опроса очень актуальна, но при этом запутанна, сложна и даже взрывоопасна. Как осторожно ни подходили бы к ее обсуждению политики и эксперты, они рискуют нарваться на гневные комментарии, поскольку градус дискуссий по этой проблематике часто зашкаливает. Итак, мы беседуем с известными политологами и общественными деятелями о том, что представляет из себя казахский национализм как политическое движение и чего стоит ждать от него в будущем. Поскольку ответы получились довольно пространными, часть их мы публикуем сегодня, а часть оставили для следующего номера. Вопросы, заданные экспертам, звучали так:

1. Что это за силы?

2. Каковы их конечные цели?

3. Насколько популярны их идеи в обществе?

4. Насколько они объединены или разобщены?

5. Каковы их перспективы с точки зрения создания политической партии?

Нет среди них единства…

ТАЛГАТ ИСМАГАМБЕТОВ, НЕЗАВИСИМЫЙ ПОЛИТОЛОГ:

1. То, что ныне именуется национализмом, неоднородно изначально. И в организационном отношении оно не было целостным течением. Почти все так называемые национал- демократы, появившиеся на рубеже 1980-1990- х годов, за исключением немногочисленной партии “Алаш” во главе с Ароном Атабеком, не ставили своей целью завоевание власти. Отдельные личности стремились к депутатским мандатам, но приход к политической власти не ставился в качестве заявленной цели ни движением “Желтоксан”, ни Гражданским движением “Азат”. В те годы любая политическая группа, оспаривавшая монополию КПСС, представлялась демократической. Не случайно эти национально ориентированные движения первоначально получили название “национал- демократы”. Во второй половине 1990-х, когда на долгое время утихли политические дискуссии о характере государственности и демократии, распространение получило другое наименование – “национал-патриоты”.

По сути, в 1990-х эти настроения и позиции оставались уделом части интеллигенции. Однако в последние годы этнонационалистический тренд заметно усилился. Достаточно вспомнить заявления некоторых оппозиционных политиков о их приверженности национализму. Между тем эти люди в 1990-х были вполне лояльными чиновниками, занимавшими очень видные посты. Но, с другой стороны, ремейк национализма, наблюдаемый с 2004-2005 гг., не внес принципиально нового содержания. Лишь озвучены старые намерения и привнесено стремление использовать эти настроения в политической борьбе.

Национал-патриоты старого разлива и неонационал-патриоты образца 2005- го различаются между собой. Не случайно наблюдается взаимная настороженность. Кроме того, есть непомерное влияние личных амбиций.

2. Первая и самая очевидная их слабость – это то, что весь спектр течений национал-патриотов не имеет экономической и социальной программы. Цели довольно определенные: первенство казахской нации как государствообразующей, тогда как представители остальных этносов воспринимаются в качестве граждан, но относящихся к диаспорам, имеющим свои исторические родины за пределами Казахстана. Время от времени будируется тема необходимости изменения преамбулы действующей Конституции в сторону государствообразующего характера казахской нации вместо существующего определения государства казахстанского народа.

3. Объединяются, как показывает многолетняя политическая практика, только в противостоянии чему-то, какой-то политической инициативе. Последнее по времени такое объединение “против” имело место в конце 2009-го как реакция на принятие первого варианта Доктрины национального единства.

Кроме личностных разногласий, играющих очень большую роль, можно отметить и “разнородность” националистов. Как уже было сказано, есть прежние национал-демократы и есть пришедшие с ремейком национализма в 2004-2005 гг., когда начал просматриваться поворот к использованию национализма рядом оппозиционных партий в политической игре против действующей власти.

5.Казахстанское законодательство не позволяет создавать этнически ориентированные партии. Обходной маневр посредством преобразования уже имеющейся партии в национал- патриотическую по содержанию тоже вряд ли удастся. Попытка преобразовать “Руханият”, как известно, закончилась снятием партсписка с выборов, сменой руководства и возвращением – под давлением власти – к прежнему курсу. Причина состоит в том, что самостоятельная национал- патриотическая партия – это вызов правящей элите и партии власти.

Так что отдельным национал- патриотам придется быть используемыми в зависимости от ситуации, чтобы будоражить общественное мнение, заставлять колеблющихся голосовать за стабильность политического курса.

Национализм общегражданским не бывает

КАНАТ НУРОВ, ПРЕЗИДЕНТ НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ФОНДА “АСПАНДАУ”:

1. Трудно назвать казахский национализм политическим движением. Это, скорее и как правило, дремлющая, архаическая и стихийная сила, которая представлена разрозненными национал-патриотами самого различного толка: от общегражданского, светского направления до мракобесного, этнократического. Национализм тесно связан с сепаратистским стремлением какой-либо национальности стать нацией, то есть обрести собственное государство, в котором все остальные национальности считались бы представителями этой нации как полноправные граждане национального государства. Даже в условно “моноэтничных” странах национальное государство всегда было общегражданским. Этим конструктивная роль национализма исчерпывается. В остальном, когда данная цель достигнута – а в Казахстане это так – национализм начинает играть деструктивную роль, запрещая какие- либо иные языки или не допуская граждан нетитульных национальностей к управлению государством.

В казахском языке наше самоназвание звучит как “казак”, т.е. через такое же “к” в конце, как и в начале слова. Это подчеркивает социальное, а не кровно-родственное происхождение нашего этноса от института казакования, т.е. аульного, вольного и индивидуального образа кочевания. Казак – это звучит гордо для любой национальности Казахстана, а не только для казахов. Наше этническое самоназвание в этом смысле действительно может стать национальным для всех граждан Казахстана, поскольку оно объединяет. Не только национальности стремятся к собственному государству, но и демократические государства, как правило, создают единые нации из множества национальностей. Так было на протяжении ХIХ и ХХ веков в Европе, Азии, Америке. Возможно, это происходит сейчас и в Африке. Демократия предоставляет народу власть, нация выражает себя через государство, государство становится национальным в смысле общенародности, но не этничности.

По поводу подмены понятия “патриотизм” понятием “национализм” следует сказать особо, чтобы несколько скорректировать позиции глубоко и искренне уважаемого мной Айдоса Сарыма и других общественных деятелей. Их стремление представить национализм общегражданским явлением весьма позитивно и необходимо в политическом смысле, но не в научном. Национализм, в отличие от патриотизма, в принципе не бывает общегражданским. В основе его как явления и идеологии лежит этнократизм либо титульной национальности (шовинизм), либо нетитульной (сепаратизм). Да, у национализма, как и любого явления в этом мире, есть свои “позитивные” устремления, но нельзя подменять им понятие “патриотизм”. В основе любви к родине, в т.ч. к национальному государству, лежит общегражданская сущность. В этом смысле я скорее назову себя национальным патриотом (“нацпатом”), но ни в коем случае не националистом.

Я поддерживаю наших националистов в их сдвижке в сторону общегражданского, политического понимания нации (“Казахи всех национальностей – объединяйтесь”), но подменивать и смешивать понятия патриотизма и национального государства с понятием национализма, проистекающего из того же этнократического ряда, что и нацизм с шовинизмом, я позволить себе не могу. Даже патриотизм, не говоря уже о национализме, может стать “последним прибежищем для негодяев”, которые, прикрываясь общесоциальными (национальными) целями, нарушают общечеловеческие ценности и права, в том числе на частную собственность. Причем нарушают в своих личных, а отнюдь не в государственных целях.

2. Соответственно идеологическому разнообразию националистов их цели весьма различны, но, как правило, зачастую неосознаваемы, поскольку они себя не могут осмыслить как единое явление: политически, идеологически и методологически. В последнее время усилились противоречия между официальным истэблишментом так называемых “шала-казахов” и неформальным движением так называемых “национальных патриотов” – нацпатов, а проще говоря, между русско- и казахскоговорящими казахами. Естественно, что все другие граждане республики большей частью на стороне первых. Этническое (культурно- бытовое) происхождение правительства и нацпатов – одно и то же, но дьявол кроется в том, что политические и экономические различия этих слоев нашего общества драматически обретают оттенок якобы этнического конфликта из-за второстепенной роли государственного языка по сравнению с межнациональным. То есть разделение казахов по языку присутствует скорее в силу резкой поляризации в социально- экономическом расслоении общества, чем в силу того, что “нагыз-казах” не понимает русского языка “шала-казахов”.

Современный народ Казахстана в целом, включая казахскоговорящую часть, является преимущественно русскоязычным этносом в административно-правовом и научно-техническом аспекте коммуникации. От этого факта не уйти. А потому не стоит переоценивать конфликтный потенциал, связанный с казахским и русским языками. Он приобретает повышенное значение лишь из- за различий в социальном и экономическом положении простого народа и элиты. Конечно, языковое различие является необходимым условием этнического, т.е. культурно- бытового, позиционирования социальных групп в обществе. Но язык, как оказалось, является далеко не единственным и явно недостаточным условием для этнического сознания. Все “шала-казахи” считают себя казахами, а у “нагыз-казахов” язык не поворачивается назвать их русскими. Более важный фактор национального сознания – это образование личности, сознание ею общей и при этом достоверной истории своего этноса (как на уровне отдельной национальности, так и на уровне единой нации), что, впрочем, госсекретарь РК уже объявил в качестве идеологического приоритета.

Большинство казахскоговорящих недовольно своим заниженным положением в обществе и связывает личный неуспех с недостаточным знанием русского языка, с его фактическим “засильем” во всех сферах жизни общества, а также с чуждой им элитой, говорящей на русском и английском языках. Но гражданской войны в Казахстане из-за этого, я уверен, не будет, так как во всех разнородных племенах казахов издревле была сильна надэтничная национальная идея государственного (общегражданского) устройства общества, о чем свидетельствует казахский миф о трех сотнях казахов под предводительством Алаша. Просто публичные нападки казахскоговорящих и реакция русскоговорящих будут продолжаться до тех пор, пока казахский язык фактически не займет равное положение с русским в административно-правовом и научно- техническом смысле. Но шансы на это с каждым годом становятся все призрачнее в силу глобализации (в т.ч. англизации) планеты в целом и нашей страны в частности.

3. Их идеи очень популярны в толщах “массовидных, одномерных” личностей в силу их “архетипичности”. Но с этими идеями очень опасно заигрывать, их использовали в свое время Гитлер в негативных целях нацизма (национального социализма) и даже Сталин в позитивных целях защиты от нацизма. Как известно, в своей речи после 22 июня советский вождь обратился к народу со словами про “Святую Русь”, которые шовинистически противоречили идеям интернационального социализма. Эта неуправляемая стихия есть в каждом этносе, и она тесно связана с биологически запрограммированными инстинктами группового позиционирования и эгоцентризма. Кто заигрывает со стихией кровного родства, языковой или антропологической схожести, тот неоригинален. Но этнос – это не государство, а культурно-бытовая общность людей, которая может и не иметь собственного государства. Этнос начинается с рода и племени, проходит через народность и национальность и может заканчиваться нацией. Нация – это индустриальный этнос, имеющий собственное общегражданское государство. В этом смысле понятие “нация” чуть шире понятия “национальное государство”, так как не предусматривает этнического происхождения общегражданского государства и, соответственно, официального наличия в нем какой-либо титульной национальности. Но даже сторонники национального государства имеют весьма и весьма отдаленное, с научной точки зрения, отношение к национализму как в целом этнократическому явлению.

4. Славу богу, они весьма разобщены – причем благодаря несколько изощренной политике первого президента. Вряд ли это возможно оспорить. В случае его ухода остается только надеяться на традиционную открытость простых казахов и на хрупкую преемственность этой политики. Казахстан, надеюсь, не совершит той же ошибки, что и СССР. Сталин, возможно, сильно ошибался, предоставляя культурно-национальным автономиям РФ национальный статус государств и полагаясь при этом на доминирующую роль КПСС. СССР смог создать общегражданскую, политическую нацию, осколки которой умирают сегодня во всех нас, но Россия всегда была слишком терпима к своим этническим меньшинствам. Поэтому сегодня значительная часть Украины, будучи большей частью русской, уже не считает себя Россией, хотя начало Великой России положила именно Киевская Русь, а Золотая Орда просто передала ярлык на великое княжение Москве. Это большая самоидентификационная трагедия для простых украинцев. Когда люди пытаются идентифицировать свое общество не по образу жизни, а по языку или, хуже, по крови, генетике или расе – они приходят к произволу и попадают в непроходимый тупик, как это случилось с немцами.

Проект по исследованию образцов ДНК на установление генетического родства людей пока еще далек от того, чтобы принести пользу исторической науке в части этнологического аспекта. Некоторые группы казахов по гало-группе R1A1 могут оказаться русскими, либо казахи могут в целом быть помещены по генетической классификации в группу кавказских народов, к которой относится большинство европейцев. Но ведь это же абсурд, если никто в науке не спорит о тюрко-монгольском происхождении казахов. Поэтому любые попытки воссоздать в казахском гражданском обществе жузовую структуру якобы для влияния регионов на правительство никак не могут помочь строительству национального государства. Казахские рода и племена как изначально (союз казаков “Алаш”), так и после Чингисхана не имели кровно-родственной природы. Можно было жениться внутри племени и даже рода, лишь бы не было кровосмешения на протяжении семи поколений (“жеты-ата”). Это были этно-политические образования, сами казахи называют их не племенами, а народами-государствами (“Ел”). Наши жузы скорее объединяли, чем разъединяли, разрозненные казахские ханства в единую политическую нацию. Но поскольку в Великой степи было невозможно фиксировать народы-государства территориально, то использовалась древне-монгольская родоплеменная символика и тематика в политическом старшинстве казахских жузов, племен и родов, сохраняющем национальное единство разнородных народов-государств тюркских казаков. Сегодняшний типичный, т.е. кровно-родственный, “трайбализм” в казахстанском правительстве – это обычная “клановая” возня, борьба различных “местечковых” групп влияния, не имеющая никакого отношения к мифологической загадке “Трех “сотен” (“Уш жуз”). Кроме того, помимо казахов, в Казахстане давно уже проживают иные национальности, которым, возможно, интересна эта загадка казахской истории, но которые не желают делиться по ушедшим в прошлое жузам.

5. Теоретически это возможно, но, практически вряд ли. Такой провал в несуществующее прошлое маловероятен, казахи всегда были открытой национальностью. Даже тогда, когда представляли собой титульную национальность древнемонгольской имперской нации (Золотая Орда – “Ак- Орда”). Так что обязательно будет какое- то еще и иное политическое содержание, призванное быть публичным прикрытием националистической сути такой партии.

Мы продолжаем публиковать ответы опрошенных нами экспертов на тему, что представляет из себя казахский национализм как политическое движение и чего стоит ждать от него в будущем. Напомним вопросы, заданные нашим собеседникам:

“Казахской идеи” просто нет!

ДЖАНИБЕК СУЛЕЕВ, ВЕБ-ИЗДАТЕЛЬ:

1. Казахский национализм как политическое движение (для краткости буду называть КНКПД)… Здесь сразу напрашивается знак вопроса. В том смысле, что вообще было ли когда-нибудь, по большому счету, такое явление? Я не ученый, чтобы выдать некую четкую и ясную картину, используя какую- то методологию и инструментарий. Но, как мне кажется, все, что было после второй мировой войны, включая события 1986 года и до обретения суверенитета, достаточно сложно втиснуть в формулу “казахский национализм как политическое движение”. Как о явлении либо как о полном отсутствии такого явления, на мой взгляд, мы можем говорить лишь применительно к периоду после обретения независимости. Другими словами, сегодня есть силы, которые могли бы стать силой, олицетворяющей собой “казахский национализм”. Это молодежь, плохо помнящая эпоху СССР, и та, которая вообще ни сном, ни духом… Вот база для “казахского национализма как политического движения”. Разумеется, несколько поколений такой молодежи в основном будут выходцами из аграрной, сельской местности. Это если говорить о силе… Но только лишь как о потенциальной силе, которая готова принять такие идеи.

2. Итак, с потенциальной силой, с базой т.н. КНКПД мы определились… Теперь остались цели. Тут такое дело… Если ориентироваться на несколько фамилий, которые традиционно и уже достаточно стереотипно связывают с т.н. национал-патриотами и от которых, как принято считать, и исходит угроза возникновения КНКПД, то создается впечатление, будто идет крайне активное строительство такого мировоззрения.

На самом-то деле:

а) не стоит переоценивать социальные сети;

б) четкого мировоззрения, не говоря уже о какой-то стройной “казахской идее”, которая бы объединила всех, просто нет!

Следовательно, о каких-то сформулированных конечных целях или даже Цели (!) говорить не приходится в принципе. Вот у нас теперь есть своя суверенная бюрократия, территория, атрибутика (членство в ООН)… и пока есть все это, к чему можно прислониться, спрятаться в его тени… только благодаря этому, может быть, и расцветет потенциальный КНКПД. А придумать нечто из ряда вон выходящее, чтобы Казахстан просто заискрился и засверкал (в данном случае мы не берем во внимание такие оценочные категории, как плохо или позитивно-хорошо “засверкал”), чтобы сама суверенная власть стала бы узнаваемой в мире за счет “казахского национализма”, – такое трудно себе представить. Т.е. ВСЕ, что нужно для казахского потенциального счастья и гордости, уже состоялось и без них, нынешних витий, волею исторических обстоятельств. Другой разговор, что есть всякие разные мнения по поводу нашего государства и его перспектив в целом среди самих же казахов. При этом населению, обществу есть с чем сравнивать (одни сравнивают с Союзом, другие с тем, что видели за рубежом и т.п.). Идет подспудная критика власти, существуют разные слои и уровни протестности и разное понимание того, как надо вообще строить и двигать это государство. Но наиболее популярная идея в обществе – это индивидуальный успех, личное благосостояние, а там… хоть вселенский потоп. Мне кажется, такой вот, условно говоря, узкой идеей заражено все общество – от бомжа до чиновника. В противовес всем остальным идеям, включая КНКПД. Выходит, говорить конкретно о каких- то целях пока рано, поскольку нет идеи, сквозь призму которой и появляются цели…

3. О популярности чего можно говорить при отсутствии идей или хотя бы одной Идеи? Приветствуется все, что на казахском, по-казахски. Кто-то там носит георгиевские ленточки? Нет, у нас будут свои ленточки. Это тоже идея. Но это опосредованная идея – она выросла из копии. Или вот другая идея: все вокруг говорят исключительно на казахском языке, все делопроизводство на казахском языке и т.д. и т.п. Но это же идеализм. Об этом как о само собой разумеющемся могут совершенно спокойно и уверенно говорить большей частью лишь молодые люди.

4. Разобщенность тех групп и лиц, которых относят к национал-патриотическим, налицо, и удивляться тут нечему. Во-первых, в чистом виде таких, можно сказать, практически нет, во-вторых, к ним можно отнести довольно большое количество людей, например, почти всю казахскоговорящую творческую корпорацию – журналистов, писателей и т.д. А в целом ее проще назвать “национал- популистской”… Кроме того, вся эта корпорация изначально не то чтобы недружна, она просто давно и независимо от повестки дня разобщена совсем по другим лекалам, в которых мало общегосударственного, общеказахского.

5. Что касается перспектив создания такой партии, то они есть, и довольно серьезные. Как было сказано в ответе на первый вопрос, есть база, сила для КНКПД.

В общем пространстве протестности, безусловно, присутствуют настроения, которые вполне могут оформиться в комплекс, названный нами КНКПД… Вопрос лишь в том, что нет четко сформулированной Идеи. Из тех персон, которые уже высказываются в этом русле (и их считают как бы первой ласточкой), она вряд ли родится, а иначе давно уже всех бы потрясла. Значит, ее следует ждать – она может появиться, так сказать, в племени младом и незнакомом нам. Однако это тоже проблематично – ведь помимо какого-то природного порыва должна быть и мысль, должен быть лозунг, высеченный искушенным и хоть каким-то образом образованным (наполненным знаниями) мозгом. Либо стоит ожидать интенции извне – нам вполне могут преподнести такую великую “казахскую идею”. Как в свое время преподнесли такую идею большевики – вы же не будете утверждать, что ее принесли наши, степные, большевики. Они только подхватили ее. Сама же наша власть в силу “онтологических” проблем вряд ли сможет ввести такого игрока и потом как- то контролировать его. Только суррогат.

По-детски нетерпелив и обидчив, соткан из комплексов и фобий…

ПЕТР СВОИК, ПОЛИТИК:

Чего Казахстану сейчас более всего не хватает, так это казахского национализма, политически оформленного, респектабельного и ответственного.

Для развитого Запада, чьей экономической и идеологической периферией оказались части распавшегося СССР во главе с Россией, процесс формирования собственных национальных государственностей проходил в несколько очень непростых исторических этапов.

Европейские государства-нации начали оформляться еще на феодальных, религиозных и, преимущественно, этнических самоидентификациях (во многом отталкивавшихся как раз от враждебного противопоставления соседним культурам, государствам и нациям) и лишь через века и большую кровь пришли к современным развитым демократиям с упором уже не на этническую, а на гражданскую основу.

Наша же проблема заключается в том, что мы, получив казахскую суверенную государственность, оформленную в как бы современном виде, имеем ее одновременно и в совершенно архаичном исполнении.

Так, о собственно национальной государственности, хотя бы даже в этно-казахском смысле, говорить пока не приходится, поскольку, хотя административные и ключевые экономические структуры заполнены по преимуществу казахами, как раз именно казахский национальный интерес отображают очень плохо. Во всяком случае, именно казахская глубинка, сельские казахи и казахские “самозастройки” вокруг больших городов являются “социальными аутсайдерами” в собственной стране.

Дело в том, что национальная государственность, когда народ-нация получает хоть какие-то реальные права на формирование власти, хотя бы в урезанном этническими, сословными или конфессиональными ограничениями виде, – это все же исторически более прогрессивная форма государственности, чем сегодняшний Казахстан.

По существу, История, подарив Казахстану государственный суверенитет и Елбасы как персонального его носителя, не оставляет нам сейчас ни времени, ни иного благополучного выбора, кроме как “два в одном” – строить сразу и казахскую национальную, и общегражданскую государственность. И тут первое слово и приоритетное право должны получить казахи. По той простой причине, что если не они, то … больше некому.

Более того, мы, население (казахи и другие представители многонационального народа Казахстана) и прообраз будущей гражданской нации, не только не мешаем, но и вполне способствуем исключительно олигархическому и иностранному участию в решении нынешней судьбы нашей страны.

Действительно, неказахи и без всяких приписок голосуют за Назарбаева и страшатся его ухода, справедливо опасаясь прихода во власть казахских националистов. Казахская же часть населения, особенно казахская бюрократия и казахский бизнес, тоже не слишком мечтают о переходе к выборам “как в Европе”, справедливо опасаясь потери занятых ими позиций. И уж, конечно, как прямую угрозу для себя рассматривают прозрачные и нефальсифицируемые выборы правящие семейства и олигархи – в этом случае им справедливо придется ожидать прихода во власть желающих немедленно “взять за руку и отвести в тюрьму”.

десь объективно необходима подготовительная конституционная реформа с перераспределением суперпрезидентских полномочий в треугольнике (как во времена трех знаменитых биев) президентской, законодательной и исполнительной ветвей власти. Вместо “никакого” Конституционного совета хорошо бы создать разрешающий все коллизии внутри власти и общества Конституционный суд в составе всенародно избираемых “биев” от всех частей казахского народа и представителей “четвертого жуза”. А вслед за этим просится и территориальная реформа с укрупнением чисто административных областей до трех- пяти аймаков, близких к экономической и исторической самодостаточности, а потому и к региональному самоуправлению.

Вместе с этими общегражданскими институтами современной демократической государственности необходимо и оформленное политическое представительство именно казахского национального интереса. В этом смысле, например, Ассамблея народа Казахстана – совсем небесполезная задумка, но вот как раз казахский народ, имеющий собственную структуру и самоидентификацию, в ней не представлен.

Структурирование же, организационное и политическое, именно казахского народа насущно необходимо. Хотя бы потому, что ныне мы имеем преимущественно казахское наполнение государственности в физическом, так сказать, виде, но юридически оно никак не прописано, а идеологически закреплено лишь замалчиванием и двусмысленностями. Вот эта “недоопределенность” и “недосказанность” как раз блокирует (причем надежнее, чем собственно авторитарный режим), развитие в Казахстане гражданского общества и демократических политических институтов. Между тем продолжение разворовывания и распродажи собственной страны далеко не лучшее занятие для национальной элиты.

Реальность такова, что достаточно большая часть населения республики и весьма немалая часть казахской интеллигенции вполне искренне убеждены, что в Казахстане право на нацию имеют только казахи, остальные же относятся к национальным диаспорам. И что казахи, соответственно, имеют свое собственное, чем- то отличающееся от общегражданского, право на национальную государственность.

Ситуация диктует свое: “нацпаты” не могут “отменить” граждански мыслящую часть населения Казахстана, а гражданская часть – “отменить” этноориентированную. Но будущее все равно надо строить вместе. Надежно договариваться можно только при наличии действительно представительных структур и недвусмысленно сформулированных политических позиций, постольку оформление казахского национально-патриотического движения – в наших общих интересах. Поэтому нынешняя запутанность даже с определениями “казахские патриоты” или “национал-патриоты” (то ли это самоназвания, то ли обидные ярлыки), а также то обстоятельство, что “патриотическое” поле представлено исключительно “штучными” деятелями, неспособными не то что создать общую программу и организацию, но и хотя бы не ссориться вечно, – это общенациональная проблема.

Конечно, слабость казахского национализма простительна в силу его возраста: он по-детски нетерпелив и обидчив, соткан из комплексов и фобий, выстроен на претензиях к другим. Одному интеллектуалу националистического толка, гуманитарно-философского направления, ну прямо-таки необходимо по любому поводу демонстрировать свою русофобию – вроде как иначе ему свой патриотизм и опереть не на что. Другому, специализирующемуся более на экономике, непременно нужно изображать пребывание Казахстана в составе российской и советской империй как исключительно колониально-негативное. Вплоть до попытки представления Великой Отечественной войны “неказахской” – не на той стороне, дескать, воевали. Хотя и сам он – тоже продукт “проклятого советского прошлого”.

Такие “национал-патриоты”, разумеется, могут собрать определенное число своих сторонников (особенно среди анонимных интернет-комментаторов), могут иметь какие- то личные политические или иные дивиденды. Но респектабельного, отвечающего и за себя, и за страну патриотического движения на такой базе создать нельзя. А ведь оно необходимо.

В заключение же выскажу одну ключевую мысль насчет того, почему казахским патриотам так не везет с созданием объединяющей их самих и не шокирующей других политической организации. Деятели, берущиеся политически представлять интересы казахов, совсем не там ищут ответ на ключевой вопрос: по какому критерию граждане Казахстана могут или не могут идентифицироваться как казахи и что может быть реальной основой казахской политической консолидации?

Автор:
Подготовила Сауле ИСАБАЕВА «Central Asia Monitor»