Республикалық қоғамдық-медициналық апталық газеті

РОКОВАЯ ОШИБКА АДМИРАЛА


24 января 2013, 19:17 | 1 276 просмотров



(Продолжение, начало в №1 (347), №2 (348)).

Первоначальный высокий авторитет Колчака, как героя России, привлек к нему значительную часть народа. Верховному правителю России Советом министров было положено жалованье в 4 тыс. рублей в месяц. Рубли эти получили название «сибирок». Еще одна любопытная деталь: денежные знаки для Омского правительства рисовал в 1919 году не кто иной, как скульптор И.Д.Шадр (Иванов), который много позже станет автором советских купюр с изображением красноармейца, сеятеля и рабочего, как и почтовых марок стандартного выпуска. Шадр поместил на крыльях геральдического орла гербы Оренбурга, Уфы, Перми, Челябинска, Екатеринбурга и Омска – городов, считавшихся опорой Колчака. В феврале 1919 Верховный мотался по прифронтовым районам Урала. На бронепоезде он проехал до передовых позиций, побывал в боевых частях на двух фронтах, посетил госпитали, встречался с военными командирами, представителями администрации, деловых кругов, крестьян, рабочих… К нему шли отовсюду, шли в первую очередь морские офицеры, а также офицеры гвардейских и армейских полков.

На судах Карской экспедиции пробралась в Омск и вовсе легендарная личность – Мария Бочкарева, создательница и командир ударного женского батальона смерти. Сюда занесло и мало кому известного прапорщика – радиотелеграфиста Владимира Зворыкина, которому при бегстве белого воинства удастся в потертом кожаном чемоданчике уберечь бесценное своё сокровище – схемы, наброски, чертежи электронно-лучевой трубки, которой годы спустя уготована судьба «сердца» телевизионного аппарата. И если заглянуть намного лет вперед, то мы увидим, как американские астронавты, направляясь в очередную космическую экспедицию, совершают ритуальное действие в музее, где до сих пор экспонируется шляпа Зворыкина. Они гладят на счастье шляпу, веря в добрую примету. К Колчаку на приём пробился лейтенант Вадим Макаров, сын погибшего адмирала, героического патриота России, и будет помощником флагманского артиллериста Камской флотилии. Осколки и пули пощадят отпрыска любимца российского флота, и он кончит свои дни далеко за океаном в 50-е годы минувшего столетия.

Можно ли обвинять Колчака в том, что он развязал гражданскую войну в Сибири? – спрашивает писатель-маринист и историк флота Н.А.Черкашин. Ответ категоричен: нет! Когда адмирал вступил в Сибирь, война уже год как полыхала и на юге, и в Приуралье. Не виноват он, что все остальные лидеры Белого движения – генералы Деникин, Юденич, Миллер – безоговорочно признали его Верховным правителем России. Значительные поставки военного снаряжения из США, Англии, Франции, Японии позволили увеличить к весне 1919 года численность армии Колчака до 400 тыс. человек. И успехи не заставили себя долго ждать. Однако, они оказались временными.

Ни Колчак, ни его окружение не хотели видеть очевидного – за время побед белых сил Сибирь и Дальний Восток превратились в клокочущий вулкан, в любой момент готовый выплеснуться огненной лавой и сокрушить все и вся. Спекуляция продовольствием достигла угрожающих размеров: на хлеб цена поднялась в 3,5 раза, на мясо – в 2, на рыбу – в 2,5, на спички, керосин и свечи – 5,5 раза. Доходы от винной монополии за полгода 1919 выросли с 15 млн. до 20 млн. рублей. Промпредприятия закрывались, а бездействовало уже 20,3 процента. Росла безработица, а у занятых людей рабочий день продолжался 12-14 часов. Реальная цена бумажных «сибирок» или «колчаковок» скользила вниз, торговцы неохотно принимали их, предпочитая натуральный обмен.

Кроме того, войска белых генералов, к тому же, в отличие от Красной Армии, прославились пристрастием к грабежам местного населения. То есть, скажем проще, того самого народа, за благополучие которого, якобы, они воевали. Лихие чубатые донцы Каледина и лощеные офицерские полки Каппеля, выбивая красногвардейцев из сел и деревень, городов, вели там себе хуже, чем иностранные захватчики. Тех, кто пытался взывать к совести грабителей или имел глупость пожаловаться их начальству, зачастую убивали на месте. И вся эта кровавая вакханалия не только не пресекалась, а наоборот, поощрялась командованием. В архивах сохранились приказы, где узаконивалась «гульба» казаков в занятых ими губерниях Центральной России. Опять же всплывает губительная мотивировка: таковы, дескать, суровые законы и традиции войны. Вот строки из инструкции карательной команды 12-го Уральского артдивизиона: «По получению сведений о бежавшем, карательная команда отправляется на родину и, в случае поимки бежавшего, немедленно расстреливает его. В случае необнаружения бежавшего, команда уничтожает имущество, скот. При этом необходимо убивать кого-нибудь из близких бежавшего, лучше всего – мать…»

Одной из характерных черт колчаковского режима стали тюрьмы, переполненные политическими заключенными. «Колчаковщина» - еще одно название кровавой диктатуры. В мемуарах эсера Д. Ракова есть запись, как армия Колчака вошла в Омск, «в городе трупы людей возили, как туши баранов и свиней». В книге «Трудный путь, тяжелый переход» Сакен Сейфуллин, испытавший прелесть «колчаковщины», подробно описал темное время правления адмирала в Сибири, как он силой оружия устанавливал свой режим.

В 1919 году Тухачевский взял штурмом Петропавловск. В те времена это был крупнейший железнодорожный узел, одновременно ворота в Россию, в Сибирь и в Азию. Сам Колчак писал, что с падением Петропавловска участь его будет решена. И точно, в результате контрнаступления Красной армии в мае-июне армии белых понесли поражение и начали откатываться на восток, в том числе лучшие Сибирская и Западная армии. Вся Сибирь была охвачена партизанской борьбой. Зачастую части Красной армии входили в населенные пункты, уже освобожденные партизанами.

Как бы то ни было, но факт остается фактом - в годы гражданской войны большинство россиян все-таки поддержали советскую власть. В противном случае большевики бы неминуемо канули в небытие. Так что к осени Красная армия подошла к Омску.

Омские министры спешно паковали чемоданы, а Верховный вместе с приехавшей еще в начале года А. В. Тимиревой, отбыл в отдельном вагоне под усиленной охраной в направлении Иркутска. Фронт развалился. Интересен отзыв главкома союзных войск в Сибири Мориса Жанена о русском кондотьере: «Мы будем поддерживать этого человека до тех пор, пока ему сопутствует успех, но идти ко дну вместе с ним не в наших интересах, в случае необходимости мы сменим ориентацию…»

Последний акт трагедии разыгрался в Нижнеудинске. Чешские легионеры, взявшие эшелон под литерой 58-«бис», где находился адмирал со свитой, под свою опеку, отцепили и угнали паровозы. Колчак оказался в ловушке, из которой ему было не выбраться. Мало того, что представители Антанты вынудили его подписать приказ о самоотречении, они же начали безбожный торг вокруг русского золота. Корпус дипломатических представителей настаивал на взятии под международную опеку золотого запаса и вывоза его во Владивосток. Показательно, что адмирал сопротивлялся этим планам, говоря: «Я вам не верю. Я скорее оставлю золото большевикам, чем передам союзникам». Чехословаки решили выйти из игры. Они купили себе жизнь и свободу арестом Колчака и выдачей красным золотого запаса России: 5143 ящика и 1680 мешков с золотом и драгоценностями на сумму в 1150,5 миллиона рублей.

Конечно, у Колчака, переодетого в солдатскую форму, еще была возможность бежать, но, имея твердые понятия о чести, он делать этого не стал. В ночь с 12 на 13 января конвой адмирала и охрана поезда с золотом были разоружены. А 15 января оба поезда прибыли в Иркутск. Здесь они были окружены двумя батальонами 53-го стрелкового полка, имевшего все намерения взорвать пути, но не допустить дальнейшего продвижения составов. В вагоне адмирала находились 39 человек: механик телеграфа, делопроизводитель, чиновники для особых поручений – все столпились в тамбуре и в проходе, не понимая, кто осмелился их задерживать, а тем более выталкивать на мороз.

Вот тут, по заданию иркутских властей, штабс-капитан А.Г.Нестеров, заместитель командующего войсками Политцентра, арестовал Колчака и Тимиреву, передвигающихся под охраной союзных флагов. Под вокзальными колоннами, подле которых был выставлен стол, по акту чехословаки передали эсеровскому Политцентру своего подопечного. Хотя арест А. В. Тимиревой не предусматривался, она настояла, что пойдет в тюрьму вместе с Колчаком, их вывели от вокзала к реке. Колчак пытался отыскать взглядом золоченые купола той самой церкви, где он когда-то был обвенчан. Однако из-за темноты ничего не разглядел. Вдруг нарушил молчаливое движение, спросил: «Давно ли стала Ангара?» Ему был дан ответ: две недели. Больше вопросов арестованный не задавал.

Постоянной «резиденцией» бывшего Верховного правителя стало узилище Иркутской губернской тюрьмы. Начались допросы. Впрочем, следователи были корректны и вежливы, даже разрешали курить, угощали чаем, не возражали против совместных прогулок с Анной Васильевной по тюремному дворику. Но в конце января – все изменилось: допросы и режим ужесточились. В том, что дни Колчака сочтены, сомневаться не приходилось. Впрочем, круг вопросов на допросах по-прежнему касался жизни русского офицера. Экс-адмирал отзывался пространными воспоминаниями, давая исчерпывающие ответы.

В самом начале февраля на подступах к Иркутску партизанам пришлось отражать яростные атаки колчаковцев под командованием генерала С. Войцеховского, который после смерти В. Каппеля стал командующим колчаковских войск. Но как ни старался Войцеховский во что бы то ни стало освободить своего «верховного правителя» - Колчака и отбить «золотой эшелон», это ему не удалось. Отброшенные от Иркутска белые войска вынуждены были отступить по льду через озеро Байкал в Забайкалье, где соединились с войсками атамана Семенова.

6 февраля 1920 года допрос Колчака оборвался на полуслове. Глубокой ночью в камеру вошел предгуб ЧК Самуил Чудновский и зачитал постановление ревкома. Выдержка и тут не изменила узнику, внешне спокойный, он лишь спросил: «Разве суда не будет?» Через задние ворота тюрьмы Колчака и В.Пепеляева, премьер-министра его правительства, а по другим источникам, еще Чен-Пека - палача, вывели на берег Ушаковки, притока Ангары. Когда Колчаку предложили завязать глаза, он отказался. Расстрел свершился у подножья невысокой горы. Трупы положили на сани-розвальни, подвезли к реке и спустили в прорубь. Так закончилась жизнь знаменитого русского моряка, амбициозного и противоречивого, ставшего жертвой собственных заблуждений.

Судьба возлюбленной омского правителя сложилась трагично. Более 30 лет она провела в тюрьмах, лагерях и ссылках. Только в 1960 году, после реабилитации, Анна Васильевна поселилась в семье московских родственников. Гражданке Тимиревой была установлена персональная пенсия в 45 рублей. А еще вы можете её увидеть в массовых сценах в роли «благородных старух» в фильме «Бриллиантовая рука» и «Война и мир» - в сцене бала Наташи Ростовой. Крупным планом княгиня с лорнетом – это она, Анна Тимирева (Сазонова). В январе 1975 года она умерла в возрасте 82 года. Её сын от С. Н. Тимирева, Владимир, художник-анималист 23 лет, арестованный по обвинению как «пасынок Колчака», трагически погиб в Карагандинском лагере.

И последнее… Таинственную Землю Санникова в конце еще 30-х годов «закрыл» заслуженный штурман СССР, полярный летчик Валентин Аккуратов. По просьбе академика В.А.Обручева он несколько раз пролетал над загадочным местом моря Лаптевых, но так ничего и не обнаружил.

Одновременно я потерял все, что для меня являлось целью большой работы и, скажу, даже большей частью содержания и смысла жизни. Это хуже, чем проигранное сражение, это хуже даже проигранной кампании, ибо там все-таки остается хоть радость сопротивления и борьбы, а здесь только сознание бессилия перед стихийной глупостью, невежеством и моральным разложением.

(Из письма А.В.Колчака к А.В. Тимиревой 9 мая 1917 )

Автор:
Андрей БЕРЕЗИН, писатель-краевед.