Республикалық қоғамдық-медициналық апталық газеті

СОРАТНИКИ


14 ноября 2016, 03:40 | 3 985 просмотров



(Продолжение. Начало в № 43 от  4 ноября 2016г.)

Нашим бойцам, которым мы обязаны всем,  что имеем; нашим союзникам, которые в час испытаний  были с нами; нашим врагам, честно павшим в борьбе  за неправое дело.

Арман Лану

Здесь уместно вспомнить талдыкорганского поэта Ивана Евлахова, краеведа и педагога-историка, написавшего и опубликовавшего в областной общественно-политической газете «Заря коммунизма» от 8 сентября 1989 года замечательную поэму «Зарницы памяти», посвященную 70-летию Черкасской обороны. Иван Семенович не дождался выхода своей первой книги, однако, знаю, он её готовил к печати, как итог многолетней творческой работы. Так пусть же одна из десяти глав поэмы, озаглавленная  «Мстислав Александрович Никольский» (1885-1920), будет венком памяти тем, о ком И. С. Евлахов слагал стихи и, собственно, самому поэту и краеведу.

…Опасность стоит у порога./ Захвачен уже Уч-Арал./ Совет на охрану дороги / Разъезды, дозоры послал. /Огни по селеньям померкли. /Тревога в народе росла./ Глава покатиловской церкви,/ Священник Никольский Мстислав/ Назначен главой обороны./ Про службу забыл, про иконы, /Про церковь, что строить хотел./ Про лес тот для церкви, он вспомнил,  / Когда проезжал над Лепсой./ – Отборные бревна и ровный,/ Ошкуренный чисто сухой, /Который лежал под навесом, /- Навес из дощатых полос  /  И, вот, уже выбрано место, /Надежный возводится мост./ Священник в заботе: в разъездах,/ - До ночи и с ранней зори,/ В окопах, в Совете, на съездах, /- Вдали от родимой Твери./ За дело берется с азартом / Мятежный столичный студент,/ Пусть бывший, тогда в грозном пятом/ Вкусивший  свободы момент./ Студент политехник был сослан,/ - Таких Петербург не терпел./ И в пятом тогда, да и после / Избрал непокорных удел./ И как его жизнь не ломала,/ Коварной бывала судьба./ Но кредо осмысленным стало/ Его яркой жизни – борьба. /А час каждый  ценен и дорог. /Все реже обедни  служил./ Готовил рецепты на порох/ И пики ковал, и ножи…/ Косенко потом стал  главкомом, /Никольский был замом его/ По части технической. Словом  / Касался  во всем и всего.

Был полон всегда новых планов

И мыслей, и новых идей…

Остался он личностью славной

В сознании тысяч людей.

Из воспоминаний Рамазана Казбекова - участника Гражданской войны в  Семиречье:

«В 1918 году в наши края приехали отряды красных во главе с Мамонтовым, а затем прибыли отряды  Петренко.

В сентябре 1918 года я вступил в отряд красных партизан Северного Семиреченского фронта, во главе которого стоял тов. Кихтенко.

Первый бой после моего вступления в партизаны наш отряд принял под Аксу, в ходе которого тов. Кихтенко был тяжело ранен. Его увезли в село Гавриловку (ныне гор. Талды-Курган),  где он вскоре скончался.

Вначале я работал в обозе, но потом был переведен на батарею, где командиром сперва был тов. Бреусов, а позднее тов. Бояркин. Участвовал в боях под Копалом, Арасаном, Абакумовкой, Аксу, Саркандом и в Черкасской обороне.

Руководство отряда часто посылало меня в разведку, как местного человека, хорошо знавшего  местные условия и язык коренного населения.

… Осенью 1919 года линия нашего фронта лежала вдоль горы Ак-Ичке и проходила через такие населенные пункты, как Конур и Актасты, которые были с чисто казахским населением.

…Жители Конура и Актасты оставались без колебания на месте и помогали красным партизанам подводами, питанием, и несколько человек вступили даже в наши отряды и достойно несли возложенную на них службу. Особенно отличились тогда женщины этих сел. Рискуя жизнью, они нам приносили в окопы горячую пищу…»

На общем сходе жителей села Андреевки избрали начальника гарнизона и одновременно командира эскадрона. Им стал бывший фронтовик Тимофей Григорьевич Горбатов (1896-1923), который отличался храбростью и решительностью о чем свидетельствовали три Георгиевских креста на груди и погоны прапорщика. Он хорошо знал военное дело и пользовался большим доверием ополченцев.

Горбатову было поручено сформировать особый отряд для обороны села Андреевского, которое оказалось на одном из главных направлений наступления белоказаков из Алакульской долины. На подступах к селу была создана целая  система  противокавалерийской и противопехотной обороны: окопы полного профиля с ходами сообщения, рвы и ловушки, где были разбросаны бороны с торчащими вверх зубьями, сторожевыми постами, наблюдательными пунктами. Постоянно действовала дальняя разведка. Около года андреевцы под командованием Тимофея Горбатого отбивали атаки белых. Только в июне 1919 года, когда вместе с белоказаками Анненкова наступление на районы Черкасской обороны повела 5-я Сибирская стрелковая дивизия  генерала Гулидова, особый отряд Горбатова отступил в село Черкасское.

Тимофей Горбатов стал командовать 8-м кавалерийским полком. Этому полку приходилось вступать в бой с белоказаками в конном строю, отражать атаки пехоты, совершать рейды по тылам противника с целью захвата боеприпасов и провианта. Одним из самых успешных рейдов стал  рейд в сентябре 1919 года – на село Каргалы, в котором находился полевой склад под охраной сотни казаков.

Горбатов лично возглавил лучший эскадрон полка и четко выполнил поставленную задачу.

В одну из лунных ночей конники Горбатова  незаметно подошли к селу, «сняли» посты и без единого выстрела ворвались на его улицы. Белоказаки в панике разбежались. К рассвету эскадрон возвратился в Черкасское без потерь и с богатыми трофеями.

7 октября 1919 года кавалерийский полк по приказу командующего Северным Семиреченским фронтом был брошен в наступление на станицу Саркандскую. Но совместных действий с частями Северного Семиреченского фронта не получилось, и полк Горбатова был отрезан от района Черкасской обороны. Он влился в состав фронта и был переименован во 2-й кавалерийский полк.

Северный фронт Красной Армии разъедали местничество и недисциплинированность. Этот фронт сдерживал 5-ю дивизию белогвардейцев, которая стояла в районе Аксу - Романовское, но активных наступательных действий не предпринимала, так как часть сил направила в район Черкасской обороны и ожидала, когда атаману Анненкову удастся сломить сопротивление мужиков.

С падением Черкасской обороны анненковцы совместно с 5-й дивизией предприняли наступление против  Северного фронта. Фронт дрогнул и покатился до Гавриловки. В этот опасный момент на фронт прибыл председатель Реввоенсовета Туркреспублики Дмитрий Павлович Саликов  (род.1886), который произвел переформирование частей. Была сформирована 3-я бригада, в которую вошел полк Горбатова.

В середине марта 1920 года полк Горбатова получил приказ освободить Копал. Потом начдив Белов поставил полку новую задачу – вести наступление  в направлении Черкасское – Лепсинск – Колпаковка. Полк освобождал родные села…

Затем Т.Горбатов принимал участие во многих успешных операциях на Ферганском фронте. За умелое командование эскадроном и личную храбрость он был награжден орденом Красного Знамени.

Два ранения на германском фронте, три – в гражданскую, и еще одно – в схватках с басмачами – не позволили Тимофею Григорьевичу продолжать службу в рядах Красной Армии.

Он разыскал семью, которая перебралась в Лепсинск. Уездный совет назначил Горбатова начальником отдела всеобуча, но в этой должности он проработал недолго. Уже осенью 1922 года в селе Андреевское им была организована из бывших однополчан коммуна. Но, к сожалению, судьба распорядилась так, что Т. Г. Горбатов провел лишь одну единственную посевную. Болезни отобрали у него жизнь, а людская память сохранила о нём светлые воспоминания.

Петр Корниенко – командир эскадрона. Портрет человека в офицерской фуражке мне запомнился с детства. Одно из первых общешкольных мероприятий 1961 года посвящалось землякам - героям Гражданской войны 1918-1920 годов. На этом мероприятии, с волнующем рассказом и показом портрета, выступил отец моего сверстника по фамилии Корниенко. Мы, школьники, наверное, впервые увидели слезы на глазах взрослого мужчины, когда он рассказывал о зверствах, творимых бандитами - анненковцами над мирным населением Семиречья. Став профессиональным историком, изучая документы периода 1918-1919 гг., узнаю намного больше о Петре Корниенко, с которым «познакомился» заочно, благодаря его брату, пережившему трагедию Гражданской войны.

Петр Федорович Корниенко – кузнец,  унтер-офицер царской армии, а в 1914-1917 гг. фронтовик первой мировой войны. Вместе с верненским красногвардейским отрядом, которым командовал Иван Егорович Мамонтов – младший, Петр Корниенко - лихой кавалерист, участвовал в кровопролитных боях за Сарканд. После этих жестоких схваток с белоказаками бойцы единодушно избрали его командиром красного эскадрона.

Петр Корниенко – строен и высок, имел зычный командирский голос, что по тем временам в кавалерии высоко ценилось и при избрании на командирскую должность принималось в расчет. Но главное, за что любили Петра Федоровича в эскадроне – это за бесстрашие в бою, чувство долга и товарищескую взаимовыручку, военную смекалку, которая не раз выручала, казалось в безвыходных ситуациях.

В этой должности и прибыл с Лепсинским эскадроном в центр обороны, село Черкасское  П. Ф. Корниенко. Бойцы этого эскадрона В. Кислицын и Я. Горбунов, знавшие Петра Федоровича по Лепсинску и Черкасскому, были единодушны в характеристике боевых качеств своего командира. «Знаток военного мастерства», как написал о нем Я. Горбунов. Здесь, в ежедневных неравных боях полностью раскрылись его командирские таланты. В схватках с анненковцами конники Корниенко не раз брали верх, гнали хорошо экипированных белогвардейцев, сколько позволяли обстоятельства и зачастую возвращались в расположение своих войск не только с победой, но и с богатыми трофеями.

После гибели  Ивана Андреевича Собко – военно-политического комиссара Черкасской обороны в последний период борьбы Корниенко был выдвинут на пост заместителя политкомиссара. Высокое доверие народа П.Ф. Корниенко оправдывал с честью. Словом и делом, личным примером он постоянно поддерживал высокий боевой дух партизан. Это было крайне трудно, так как не хватало не только оружия, но и продовольствия, еще меньше было опыта сдерживать ожесточенный натиск коварного врага.

До последних дней комиссар Корниенко был верен своему делу, долгу большевика. Заболел тифом, бойцы, стараясь спасти своего комиссара, глухими горными тропами переправили его в Лепсинск, в больницу. Болезнь вконец измотала Корниенко. Ослаб он до крайности, но и таким был страшен для врагов. Им удалось опознать его. Торжествуя, бросили героя в тюрьму, зверски пытали. Однако ничего не добились. Стойко принял смерть комиссар Корниенко от казачей шашки.

«Петр Корниенко в последние дни перед падением Черкасского болел тифом, который начал валить истощенных наших людей. Захватив Черкасское, анненковцы приказали родне развести больных по своим селам. Удалось вывезти в Лепсинск и Корниенко, - свидетельствовал Я. Горбунов. – Жена его, Груня, даже пристроила мужа в больницу. Я его видел там, еле державшегося на ногах. Но все же он был опознан врагами. Известно, что его зарубили и тело бросили на пустыре за тюрьмой. Похоронить тело не разрешали, даже жену не подпускали, и что с ней стало с горя, не знаю. Так и лежал он там всю зиму, пока в Лепсинск не вступил красный полк  Тимофея Горбатова». Останки П. Ф. Корниенко были торжественно преданы земле. Память о нем жива и поныне.

Алий Кутебаров. «В красноармейских отрядах Черкасской обороны сражались и казахи-бедняки из окрестных аулов, хорошо проявившие себя в боях. Большой популярностью среди бойцов Обороны пользовались самоотверженно работавшие главный врач Обороны А. К. Кутебаров, врач И. Н. Криницкий, С. С. Щербаков и другие», - читаем в брошюре, посвященной теме «Гражданская война в Казахстане».

В 1917 году Алий Кутебаров становится членом Туркестанского краевого исполнительного комитета Советов киргизских и русских крестьянских депутатов. Когда восемь тысяч оборонцев стали противостоять двадцатипятитысячному войску казачьего атамана Анненкова да генералам Ярушина, Гулидова, в селе Черкасском А. К. Кутебаров организовал лазарет, в котором он один был за медначальника. Это уже потом вместе с врачами Николаем Криницким и Михаилом Мирошниченко и еще четырьмя фельдшерами он возвращал в строй бойцов, лечил заболевших. Случалось, оставлял лазарет, потому как знал – он необходим во время боя на линии огня, в окопах, во время атаки и отступления. Острая нехватка перевязочного материала, когда на бинты шли разорванные рубахи, а вместо таблеток – отвары лекарственных растений, чтобы восстановить бойца, врач был верен своему долгу: спасать раненого, выносить его в безопасное место, делать срочную операцию, зашивать огнестрельную или рубленую рану.

В районном госархиве Сарканда сохранилась записка председателя Лепсинского уисполкома Степана Подшивалова, датированная февралем 1928 года. С. Подшивалов рассказывает, как была организована оборона Черкасска и прилегающих к нему сел, как сражались и жили отважные герои. Он тепло пишет о тех, кто заботился о раненых бойцах, о здоровье всего населения. В частности, он пишет: «Надо отдать должное боевому доктору Алию Кутебарову,  который в тяжелых обстоятельствах, неудобстве, при нехватке медикаментов лечил раненых, делал операции, применяя лекарственные травы…».

Процитируем Дм. Мазина и его документальную повесть «За линией фронта».

…В лазарете скопилось много раненых. С узкой редкой бородкой начальник лазарета Кутебаров, вместе со своими помощниками не успевает обрабатывать раненых. В лазарет вошел Романов. Он по-военному доложил:

- Фельдшер Романов прибыл в ваше распоряжение.

Кутебаров, не поднимая головы, сказал:

- Если фельдшер, извольте приступить к выполнению своих обязанностей.

Помогавшая доктору Кадиша обратила внимание на неприглядный вид фельдшера и проговорила на родном языке:

- Посмотри, ата, разве может быть такой фельдшер?

Кутебаров взглянул на Романова и спросил:

- Ты откуда взялся?

- После, коллега. Скажите, где взять халат и помыть руки…

- Я рад вам, Николай Васильевич, - обращаясь к Романову, сказал Кутебаров, когда работа с ранеными была закончена. – Я приобрел искусного хирурга.

- Я не хирург, но приходилось…

- Все мы не хирурги, а приходится…

Романов только сейчас почувствовал усталость. Он сидел на скамейке и готов был свалиться и уснуть. На душе было радостно. Вражеские атаки отбиты. Он помог мужикам.

- Говоришь, от Анненкова бежал? – спросил подсевший к нему Кутебаров.

- Бежал, уважаемый коллега.

- В Учарале был?

- Оттуда и бежал.

- Пойдем выпьем чаю. Он как рукой снимает усталость.

- С удовольствием, Горячего давно во рту не было.

- Да вы к тому же голодны?

- Не очень. Однако чертовская усталость одолевает.

За чаем Романов рассказал о кровавом  атамане и о его друзьях.

Кадиша, разливая чай, тоже слушала. Ей хотелось услышать имя Мукана, но фельдшер говорил только о своих знакомых.

- А вы не встречали там Мукана, такого большого киргиза? – неуверенно спросила она.

- Что-то не припомню, - неопределенно ответил Николай. – Мало ли их там. А он, что, служит у белых или живет там?

- Нет. Он наш джигит, - ответил за Кадишу доктор. – Был у нас. Теперь там на нас работает. Беспокоится она.

Романов вспомнил разговор с Костей-сибиряком. Рассказывая о событиях, происшедших после митинга, Костя сказал: «А помнишь киргиза-батрака в доме, где жил атаман? Его тоже схватили».

- Большого, говоришь? – переспросил Николай после раздумья.

- Да, да, большой и сильный джигит.

Романов рассказал о нем все, что знал сам и что сообщил ему племянник при вчерашней встрече.

Вечером после отдыха Романов был приглашен к Мстиславу Никольскому, где повторил свой печальный рассказ о судьбе Мукана.

…Анненков вновь закрылся в юрте. Лишь на следующий день объявил, что осажденных решил взять измором. Он объявил план осады Черкасска».

Осенью 1919 года начальник лазарета и его добровольные помощники под угрозой захвата разъездами белых развозили тяжелобольных и раненых по глухим заимкам. Предвидя расправу над защитниками Черкасска, Алий Кутебаров отдал приказ: прятать раненых по погребам и подвалам. Кого не выдали предатели, не выследила контрразведка белых, те остались жить и помнить заботливые и исцеляющие руки врача с усами доброго сказочника. Сам же Алий удачно ушел от преследования и с горсткой партизан, пробились в горы, а затем – очутились на территории соседнего Узбекистана.

Для Алия Кутебарова дни и ночи в окружении, Черкасская оборона – это всего лишь эпизод в его долгой и героической жизни. Военврач высшей категории, он всю сознательную жизнь боролся с недугами и ранами, а его верным оружием были глубокие медицинские знания, скальпель да шприц. Не случайно, а по праву правительство Узбекской ССР удостоило А. К. Кутебарова высоким почетным званием – Заслуженного врача республики.

Мы рассказали о некоторых руководителях-героях Черкасской обороны, теперь речь поведем о рядовых, о тех, кто и был непосредственным защитником бастиона на пути Белой армии Колчака, которая рвалась через северное Семиречье к Ташкенту.

За правое дело грудью стояли казах и русский,  скотовод и земледелец, те, кто создавал богатство, но им не пользовался. История Черкасской обороны хранит множество примеров братского сотрудничества обездоленных Жетысу в борьбе за молодую власть, когда осажденным помогали рыбаки Балхаша, рудодобытчики Джунгарского Алатау, пастухи байских табунов и отар.

Так крестьяне – Габдолла  Абишев (родился в 1895 году), Рахманов и жители аулов Коныролен, Актасты, Аманжол оказывали помощь красным партизанам продуктами, бричками. Через жителей Лепсинска  Файзрахмана и Зулкарная Елеусиновых черкассцы установили связь с красными партизанами «Тарбагатайские горные орлы». Казахская беднота во многом способствовала черкассцам в поддержке связи с другими  районами, в доставке оружия тайными горными тропами.

Тот же Габдолла Абишев был переводчиком  в штабе Покатиловского отряда. Для установления связи с Северным Семиреченским фронтом он неоднократно возглавлял отряд, который выходил за пределы обороны. Получил ранение в бою под Черкасском. После окончания гражданской войны он являлся заместителем председателя Семиреченского областного революционного комитета, затем работал в союзе «Кошчи», в образованном колхозе.

Газета «Красный фронт», орган Туркреспублики, в номере от 30 июня 1919 года сообщала: «Все села представляют из себя вооруженный лагерь, построенный хотя и не совсем правильно, но все же на принципах коммунистических начал». Вот еще цитата из этой же номера газеты: «Все здоровое мужское население находится под ружьем, исполняя днем полевые работы, а ночь проводя в окопах. Порох, спички, кожу, ткани и проч. выделывают сами кустарным способом. Все это далеко не удовлетворяет население, но подтверждает насколько глубоко прониклась большевистскими идеями беднота».

Нурахмет Асылбеков. Добровольцем вступил в Красную Армию, с беззаветной храбростью сражался против белоказаков атамана Анненкова.

Бывший командир национального казахского полка Яков Андреевич Ласков в своих воспоминаниях указал: «Мне не забыть подвига красногвардейцев казахского полка при наступлении на Копал. Наш полк находился в авангарде и в урочище «Чимбулак» столкнулся с заставой белоказаков. Впереди шел второй эскадрон нашего полка. Когда мы увидели белых, то сходу бросились в атаку, стараясь окружить и пленить заставу. Белоказаки отчаянно сопротивлялись. И вот на меня напали три казака, я с трудом отбивался, а Асылбеков уже был в этой схватке ранен, сидел на лошади, опустив голову и держа в правой руке клинок. Как только увидел, что его командиру угрожает опасность, он напружился в седле и поскакал ко мне на выручку».

После ранения Асылбеков избирается председателем угоркома союза «Кошчи» Талды-Курганского уезда, ведя в сложных условиях разъяснитель-ную работу среди бедняков, помогает им правильно понять политику текущего момента, приобщиться к новой жизни. Умер он в 1923 году, и был похоронен в ауле Чубар. По решению Кировского райисполкома одной из улиц в селе Чубар было присвоено имя Нурахмета Асылбекова.

Афанасий Прохоренко родился 25 января 1903 года в семье крестьян Лепсинского уезда, в станице Тополёвка. В пятнадцатилетнем возрасте он находился в окопах самозащиты, участвовал в Черкасской обороне. В 1920 году по прибытию Красной Армии вернулся домой, в Тополёвку. В мае 1921 года вступил в ряды РКСМ и был избран председателем первичной комсомольской организации, а секретарем был Иван Новиков. Комсомольс-кая организация состояла из четырнадцати человек, эти же комсомольцы были в составе местного гарнизона, участвовали в борьбе с бандитами. Кроме этого, комсомольцев привлекали на строительство и ремонт дорог, мостов. Молодые парни и девчата помогали семьям павших партизан, организовали ликбез, сами учились, строили клуб, где ставили драматичес-кие пьесы. Афанасию доверили заведовать клубом. В 1922 году в станице организовали пионерский отряд, где Афанасий Прохоренко был пионервожатым до 1925 года. А в этот год он был призван в ряды рабоче-крестьянской Красной Армии. В 1928 году он был делегатом съезда ЛКСМ Казахстана. До 1930 года находился в рядах комсомола с комсомольским билетом № 3249. Афанасий Гаврилович Прохоренко - участник Великой Отечественной войны. Он награжден орденом Красной звезды, двумя медалями «За отвагу», медалью за Победу над Германией и тремя юбилейными медалями.

Илья Михайлович Плехов 1902 года рождения. Уроженец Томской губернии, Змейногорского уезда, села Шамонаиха. В 1918 году он проживал в селе  Покровка Покатиловской волости Лепсинского уезда Семиреченской области. В июне 1918 года русское казачество восстало против Советской власти, в том числе и станицы Сарканд, Аксу, Баскан. «Наше село Покровка оказалось в окружении белогвардейцев и тогда мы всем селом поднялись на борьбу, соорудили крепость и вели оборону сорок два дня, - написал в своей автобиографии И. М. Плехов. – Директив и указаний никаких не было. Мы, вся молодежь села собрали собрание и решили организовать Союз молодежи и встать за защиту страны Советов».

В августе  из среды молодежи избрали лазутчиков (разведчиков) – Андрея Гончарова и Петра Мологу, которых обеспечили документами, а цель у них была непростая - проникнуть в село Черкасск, попросить оказать помощь, ибо все село Покровка на краю гибели от политики белых. Боеприпасов нет, хлеб на исходе, скот угнан, село сожжено. Вскоре из Черкасска прибыл отряд под командованием Петренко. Он помог сельчанам перебраться в село Гавриловку (ныне Талдыкорган).

В сентябре 1919 года в Гавриловке Илья Плехов добровольцем вступил в отряд партизанских войск, и принял участие в боях за взятие Абакумовки. Установив связь с  руководством Черкасской обороны, была договоренность вести совместное наступление на Аксуский белогвардейский гарнизон. В одном из ноябрьских боев Плехов был ранен, а затем его отправили в Верненский госпиталь на лечение. После выздоровления, 20 мая 1920 года Илья Плехов получил повестку из военного комиссариата. Его определили в отделение кавалерийской дивизии бригады обороны путей сообщения. В сентябре 1920 года при выполнении боевого задания по борьбе с басмачами, в ночном бою Плехов был тяжело ранен.  Став инвалидом, с марта 1930 года по 1935 год он трудился в Пахта-Базаре, а затем до 1941 года лесообъезчиком и  до 1943 года мастером лесосеменного участка. 20 января 1943 года был мобилизован Андреевским военкоматом и служил в 243 полку кладовщиком до января 1946 года. Был уволен из армии по возрасту, но став пенсионером все равно снова работал старшим мастером лесосеменного участка, а в 1949 году стал инвалидом второй группы по зрению.

Василий Маркович Гавриленко родился в 1897 году. В составе красногвардейских отрядов И. Е.Мамонтова и Т.Г.Горбатова боролся за установление Советской власти в Семиречье. Принял активное участие в боях против белых в селах Покатиловка, Антоновка, Андреевка, Колпаковка, Черкасское. Он стал участником героической Черкасской обороны, являлся членом комиссии содействия  по борьбе с кулачеством в период 1919-1922 гг. Участвовал в подавлении басмачества на территории Узбекистана в 1922-1923 гг. В. М. Гавриленко был награжден медалью «За отвагу».

- Нельзя не упомянуть о том, что вместе с нами все тяжести боевых походов переносили и девушки – сестры милосердия, - рассказывал на встрече молодежи Талдыкоргана участник гражданской войны и ветеран Вооруженных Сил СССР Леонид Яковлевич Каюшин. – Назову их имена. Это Анна Павлова, Антонина Артеменкова, Анастасия Шерина, Фекла Лопатина, Мария Щукина. По праву можно восхищаться и гордиться их бесстрашием. Они не только из-под огня противника выносили раненых, но и своей душевной заботливостью облегчали их страдания. От их присутствия боль от ран становилась не такой сильной, не такой острой, у этих девушек хватало любви и сил вернуть к жизни многих тяжелораненых бойцов.

Анна Ефимовна Шулешова (в девичестве Романова) двенадцатилет-ней девочкой приняла участие в Черкасской обороне. Она носила в окопы патроны, пики, помогала перевязывать раненых.

«То, что я видела на полях сражений, определило и мою дальнейшую судьбу», - сказала Анна Ефремовна в октябре 1977 года прошлого века при беседе с автором данного очерка. И действительно, полученная закалка в партизанском отряде послужила ей хорошей путевкой в жизнь.

- В годы борьбы с оголтелыми белобандитами и иностранной интервенцией вся наша семья, - рассказывала А. Е. Шулешова, - находилась в партизанском Красногвардейском отряде, державшем героическую Черкасскую оборону в Семиречье. Защищая Советскую власть от головорезов, возглавляемых атаманами Анненковым и Дутовым, которые посылались из Сибири адмиралом Колчаком, все мужчины нашей семьи погибли: отец, два брата и три зятя.

В 1921 году М. В. Фрунзе разрешил нам с сестрами и мамой бесплатный проезд из Алма-Аты на родину мамы – Украину.

У нас создалось очень тяжелое материальное положение – отсутствовала теплая одежда, обувь и многое другое. По приезду в Москву маме удалось в порядке очереди попасть на приём к Владимиру Ильичу Ленину. Он её очень ласково принял, выслушал, и по его разрешению просьба была удовлетворена: нам выдали теплую одежду, а вместо обуви – товар для её изготовления: хромовую кожу, стельки, подошву. Как вдове большевика и участнице революционного движения назначили пенсию.

Немного позже, по указанию В. И. Ленина, нам выделили двухкомнат-ную квартиру и двух старших сестер приняли работать на табачную фабрику.

Еще в партизанском отряде я много слышала о доброте и отзывчивости Владимира Ильича. А после маминого рассказа и оказанной нам помощи вовсе загорелась желанием увидеть его, во что бы то ни стало.

Жили мы недалеко от Кремля, и поэтому, задавшись целью, я с подружкой изо дня в день ходила к заветным воротам с мыслью увидеть Ленина.

…Однажды утром нам все-таки удалось проникнуть во двор Кремля со стороны Красной площади. Повернув вправо к большому зданию, мы решили кого-либо спросить, где ходит на работу Владимир Ильич. Долго ждать не пришлось.

Вдруг, от двух, стоящих в шинелях военных, отделился невысокого роста с редкой бородкой мужчина. Он направился как раз к тому зданию, где стояли мы. Когда он подошел поближе, мы вышли к нему навстречу и я,  (потому что была бойче подруги) с наскоку выпалила: «Дяденька, скажите пожалуйста, где ходит на работу Владимир Ильич Ленин?».

Он уже было стал подниматься на ступеньки крыльца, но вдруг остановился, повернулся в нашу сторону и говорит: «А вы сильно хотите видеть Ленина?» Мы с подружкой  почти в голос прокричали: «Конечно!».

Он улыбнулся, обвел нас взглядом: «Так вот я, и есть Ленин».

От этих слов мы оторопели.

В беседе он расспросил нас, откуда мы, кто такие, чем занимаются родственники. Так как я оказалась более бедовой, по сравнению с подруж-кой, то отвечала на все вопросы собеседника, рассказав о том, что приехала из Казахстана, что была в партизанском отряде, ну, и, конечно, о том, что осталась без отца.

Владимир Ильич выслушал и говорит: «А в школе-то учишься?»

Я сказала, что нет, но когда переедем на Украину – обязательно пойду.

На прощанье погладил нас по голове и быстро зашагал дальше.

Второй раз мне довелось увидеть Владимира Ильича на первой Всероссийской сельскохозяйственной  и кустарно-промышленной выставке, проходящей тогда в Москве на территории современного Парка культуры и отдыха имени Горького. Светлый образ чуткого, доброго и простого человека остался неувядаемым в памяти моего сердца на всю жизнь.

Анне Ефимовне посчастливилось окончить медицинский институт, а затем она стала кандидатом медицинских наук. В 1941-1945 годах отстаивала родную землю от фашистских захватчиков, перенесла нечеловеческие тяготы. За заслуги перед Родиной А. Е. Шулешова была удостоена многих правительственных наград.

* * *

В середине июля 1919 года, белогвардейцы предприняли новое наступление на район Черкасской обороны. Они осуществили отвлекающий маневр – атаку на Андреевку.  А когда партизанские эскадроны и отряды самозащиты отразили натиск, белые ударили в тыл по селам Колпаковскому, Глиновскому, Успенскому…

Связной отрядов самозащиты почтальон Иван Зуев не успел сообщить в ближайшие села о наступлении врага. Он был схвачен разъездом белоказаков. Через три дня истерзанное тело отца в бурьяне возле Герасимовки нашел десятилетний Андрей Зуев – один из бесстрашных Гаврошей обороны.

Спустя годы Андрей Иванович Зуев  стал на селе активистом, в числе первых вступил в колхоз, а когда грянула Великая Отечественная война, на фронт ушел тоже одним из первых. И не вернулся.

В Антоновке до сих пор живут потомки юной партизанки Ани Неумывакиной. Это она подносила патроны, помогала перевязывать раненых. Когда анненковцы ворвались в село, Аня после контузии без памяти лежала в тифу. Её не стали трогать, посчитали – и так умрет. Но Анна Тимофеевна выжила. Белых прогнали. Вместе с другими своими боевыми товарищами она стала строить новую жизнь, создавать колхоз. В 80-е годы ХХ века колхозную партийную организацию возглавлял её сын - Анатолий Иванович Антонович.

Сегодня историки установили, что на территории протяженностью в 70 и шириною 30 километров, в окопах Черкасской обороны сражались 50 тысяч человек. Отряды самообороны представляли собой народное ополчение. Не имевшие оружие доставляли фураж, рыли окопы, возводили укрепления. Наряду с мужским населением, способным владеть тем или иным оружием, в обороне участвовали женщины и дети.

Осажденные партизаны отбивали атаки регулярных войск Колчака, под артиллерийским ружейно-пулеметным огнем  белогвардейцев отбивались порой вилами, кольями, самодельными ружьями и пушками.

Испытывая трудности и лишения, голод, без военной помощи и с малым количеством боеприпасов, с примитивным оружием в руках, героические черкассцы больше года сдерживали атаки 20 тысячного войска атаманов Анненкова и Дутова.

14 октября 1919 года Черкасская оборона пала. Многим партизанам, не успевшим выйти их окружения, пришлось скрываться от белогвардейских палачей. Белогвардейцы учинили дикую кровавую расправу над участниками обороны. Бандиты подвергли села уничтожительному разгрому, не щадили ни стариков, ни женщин, ни малых детей.

О зверствах белых говорит такой факт. В 1919 году в селе Карабулак, Алакульского района, белогвардейцы вывели под кручу и расстреляли все мужское население от семи лет до глубокой старости.

15 октября в Андреевке белогвардейцы схватили большевиков И. Г. Лопатина, Ф. Д. Шапошникова, его отца Дмитрия и брата Ивана, активных партизан  Ивана Зайцева, Моисея Федина и Илью Севастьянова.

Пленные партизаны решили бежать и, когда их повели вечером под конвоем, бросились врассыпную. Илье Севастьянову и Федоту Шапошникову удалось скрыться, а все остальные пали под пулями конвоя. Некоторое время спустя Федот Шапошников, член политотдела Черкасской обороны, будучи тяжело раненным, снова попал в руки врага, и его некогда примазавшийся к партизанам Харитон Берсенев, но потом переметнувшийся в стан анненковцев, сопроводил под конвоем белогвардейцев и хунхузов в Осиновку. Потом Федота Шапошникова никто не видел, а по селам распространялись слухи (очевидно, это была правда), что китайские хунхузы долго издевались над мужественным большевиком, затем вырезали его сердце и съели. Таким же образом они расправились тогда с осиновским партизаном  Гречихиным.

Ветеран гражданской и Великой Отечественной воин, почетный гражданин Талдыкоргана Никанор Николаевич. Крухмалев свидетельствовал, в его родном селе Колпаковке за один день было изрублено, расстреляно и повешено около 800 человек.

В Колпаковке, бывшей форпостом Черкасской обороны, разыгрались драматические события. Стояла горячая пора сенокоса. Вчерашние бойцы встали спозаранку на своих делянках с косами наперевес. Начали работать. И вдруг… Колокольный набат – напал враг.

Семен Крухмалев, как был в нижней рубахе, поднял вверх винтовку, крикнул:

- По коням!

Взвод аллюром мчался по улочкам Колпаковки. На Карасане, северо-восточной окраине села затрещали выстрелы. Там оставшаяся в селе охрана повела бой с наступающими цепями  врага под командованием самого Анненкова. Об этом эпизоде  атаману пришлось впоследствии упомянуть на суде в Семипалатинске. Б. Анненков, в частности, рассказал, что его отряды наступали тремя колоннами, каждая из которых была поддержана орудием. Красные партизаны оказались в окружении.

Взвод Семена Крухмалева врезался в цепи белых. Конь под Семеном  получил рану в ногу – упал. Крухмалев с шашкой наголо бросился в рукопашную, но был оглушен. Семена и Никифора Белых анненковцы приволокли на подворье Куца, где размещался их полевой штаб.

При обыске у Семена нашли список розданного оружия. Офицер сквозь зубы процедил: «Красная сволочь. Командир. Казнить!» Партизан штыками погнали на огороды. Один ткнул Семена японским штыком в спину. Семен остановился. Повернулся к врагу, плюнул ему в лицо. Разъяренные бандиты долго еще терзали бездыханные тела. Анненковцы особенно жестоко расправлялись с красногвардейцами. Одними из первых они казнили защитников Колпаковки: Пантелеймона Зинченко, Семена Крухмалева, Никифора Белых и других. К трупам не разрешали подходить односельчанам три дня…

С особым рвением вылавливались и лишались жизни командиры, «большевики-комиссары». Партизанским командирам из Константиновки Михаилу Смурыгину и Федору Косенко удалось бежать из Черкасского и добраться до своего села. Но Константиновка была сожжена и разбита, в ней стоял гарнизон белых. Тогда партизаны скрылись в горах, но их схватил казачий разъезд, вывел на дорогу и выстрелами в затылок Смурыгин и Косенко были убиты.

При захвате Черкасского анненковцы не решались на штурм Антоновки и  село, оставшееся единственным в обороне, окруженное со всех сторон, пало лишь через сутки. Федор Акимович Крива – начальник Антоновского гарнизона, член оперативного отдела штаба Черкасской обороны был схвачен и казнен, с ним погибло много его боевых товарищей, чьи  имена еще не все известны. Брат Федора, Андрей, погиб в жарком бою под Андреевкой раньше. Иван Крива – член Военного совета и отдела штаба, командир полка,  после падения обороны зверски убит анненковцами.

Десятки могил, места массовых расстрелов жителей все еще хранят память о жертвах того смутного времени.

К концу 1919 г. положение белых в Сибири резко ухудшилось. Под напором превосходящих сил красных войска адмирала  Колчака откатываются на восток и оставили Омск. В декабре 1919 г. Колчак отдал приказ о сведении всех войск, действующих на Семиреченском фронте в Отдельную Семиреченскую армию, командующим которой назначил генерал-майора Б. Анненкова. С падением Семипалатинска в декабре 1919 г. Семиреченская армия оказалась отрезанной от основных сил белых. Мало помощи принесла и подошедшая через Атбасар, Акмолинск и Каркаралинск к Сергиополю Отдельная Оренбургская армия под командованием Войскового атамана Оренбургского казачьего войска генерал-лейтенанта  А. Дутова.

Самый раз процитировать здесь главку «Внутри белого лагеря» из книги  современных исследователей и писателей Михаила  Веллера и Андрея Буровского  «Гражданская история безумной войны». Изд. Астрель. Москва,  2010. Стр. 500-501.

«Белые постоянно грызлись между собой. Они были едины в первые смутные дни, а потом… Деникин не любил Колчака и «придерживал» Врангеля. Май-Маевский очень не хотел, чтобы Москву взял несимпатичный ему Кутепов. Врангель интриговал против Деникина.

Родзянко злился на Юденича за то, что Юденич умнее и удачливей. Бормонт присвоил титул князя Авилова и предал Юденича и Родзянко, чтобы попытаться посадить на престол нового царя-батюшку.

Слащев вел переговоры с большевиками, чтобы убрать Врангеля и сесть на его место.

Колчак матом ругал Деникина и Май-Маевского за нерешительность и трусость. Каппель угрюмо отмалчивался, и за это ему тоже доставалось. Пепеляев тоже ругал матом – но уже Колчака, и тоже за нерешительность.

Генералы вели себя так, словно все предрешено, их Россия просто не может быть не спасена. Еле мерещился успех – и они тут же утрачивали единство. Интриги заменяли согласие, все тонуло в тумане выяснения, кто тут самый большой и важный».

Только к июню 1919 г. белые смогли организовать развернутое наступление, добившись к августу сокращения территории Черкасской обороны до трех сел: Черкасское, Петропавловское и Антоновское. После 16-месячного сопротивления под напором Семиреченской группы войск Колчака, в состав которой входили дивизия Анненкова и четыре казачьих бригады, оборона пала. Три роты красноармейцев во главе с командирами сдались в плен добровольно, часть их затем приняла участие в боях в составе анненковской дивизии.

Однако перелом в пользу Красной Армии, происшедший летом 1919 г. по всему Восточному фронту, сказался и на положении дел в Семиречье. Главная опора белых - город Семипалатинск - был занят советскими частями 10 декабря. Остатки 2-го Степного сибирского корпуса, в который входили и части атамана Б. В. Анненкова, пополнялись отступавшими отрядами армии А. И. Дутова.

Пытаясь задержать распад, командование белых концентрировало разлагающиеся части в сводные формирования, проводило дополнительные мобилизации, организовывало набеги плохо вооруженных отрядов на занятые красными населенные пункты, но изменить ситуацию в свою пользу было уже неспособно.

В декабре 1919-го войска Красной Армии взяли Семипалатинск, главную базу армии Анненкова. Под напором Красной Армии Анненков в марте 1920 года отошел к Джунгарским воротам. Доселе монолитная армия начала морально разлагаться. Анненков планировал уйти в Китай и оттуда продолжать борьбу с красными, но большая часть армии отказалась уходить и сложила оружие.

Последней из России ушла Центральная группа Семиреченской армии под началом самого командарма - генерал-майора Б. В. Анненкова. Его колонна в количестве около 6 тысяч бойцов двинулась от Уч-Арала в сторону села Глиновского. В составе колонны были Лейб-Атаманский, Первый Оренбургский казачий имени атамана Дутова, Кирасирский, Драгунский, Конно-инженерный, Киргизско-калмыцкий конный полки, а также личный конвой Анненкова с оркестром и хором трубачей, часть Маньчжурского Конно-егерского полка, эскадрон полка Черных гусар, одна артбатарея, 1-я запасная сотня, жандармский эскадрон и остатки ряда других частей с беженцами.

В районе села Глиновского Анненков остановил колонну, построил все части, объехал их и объявил, что желающие продолжить борьбу уходят в горы, а затем в Китай, те же, кто устал, не хочет, или не может этого, могут оставаться на Родине и сдаваться на милость большевиков. Он предупредил, что с его стороны не будет никакого принуждения к эмиграции. В результате этого, около 1500-2000 человек решили остаться, сдали оружие уходящим партизанам и стали прощаться. Затем колонны разделились, и, повернув в разные стороны, пошли своим путем.

Один из современных исследователей Вадим Гольцев в опубликованной работе «Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова» (Изд. «Вече». Москва, 2009) написал: «Что произошло далее, не ясно до сих пор. Однако впоследствии в урочище Ан-Агач было найдено около 900 трупов, а на озере Алаколь - еще 600. Советские власти утверждали, что это были анненковцы, не пожелавшие уходить за кордон, порубленные и пострелянные по приказу самого атамана. Но никаких убедительных доказательств не приводилось. В различных советских материалах содержатся очень путаные и противоречивые данные об этих событиях. Сам Анненков никогда не признавал своей вины в этой трагедии, и на суде в 1927 г. категорически отрицал факт уничтожения им своих чинов, не пожелавших уходить за границу. Закрадывается мысль - а не перебили ли анненковцев опьяненные победой большевики, встретившие возвращавшихся белых и не пожелавшие обременять себя пленными, тем более, что местность была дикая и свидетелей трагедии не было!? Во всяком случае, на сегодняшний день, этот вопрос остается открытым и требует дальнейшего изучения».

Итог гражданской войны привел к тому, что на карте появилось государство нового типа. Это было государство, которое планировало Мировую Революцию. Где романтики и рабы ковали свободу и счастье для всего мира, но цель осталась не достигнутой. Мир отринул утопию, а в истории остались фантастические судьбы, благородные мечты, необыкновенные приключения и море крови.

На земле Жетысу помнят о героях-земляках, их ратном подвиге. В Талды-Кургане до 90-х гг. была улица, названная именем «железного летчика», а пионерская дружина средней школы имени Ломоносова много лет носила имя А. А. Шаврова.  В областном историко-краеведческом музее, в уголках боевой славы, в Черкасском музее помещены портреты Луки Емелева, Карпа Майстрюка, Александра Шаврова. Степана Подшивалова, Андрея Дьяченко, Петра Тузова и многих других соратников, которые сложили свои головы во имя счастливой жизни в Жетысуском крае. Новые поколения казахстанцев с благодарностью склоняются перед их светлой памятью.

…Ровно на сто верст растянулись окопы, вырытые некогда защитниками советского бастиона в Жетысу. Но сначала они начали обваливаться, ветшать и зарастать травостоем. С десятилетиями обмелели шрамы на земле, давно исчезли явные признаки того, что здесь происходило в первую двадцатку лет ХХ века, когда случались долгие и полные кровавого драматизма схватки между красными и белыми. И смотришь с вершины черкасского увала на долину, как призраки прошлого появляются в туманных рассветных клубах неясные тени. Наверняка то оживают некогда героические напоминания – нет подвигам забвения.

Автор:
Андрей БЕРЕЗИН, писатель краевед По заказу ГУ «Управления внутренней политики Алматинской области.